Слышишь снега недавнее пение?
Напрягись же, переболей –
чем медлительнее, тем нетленнее,
чем стремительнее, тем теплей
длится рынок, рывок, вьется синька
неба мартовского, влажный яд –
что ж дневник одинокого киника
застарелым презреньем богат? –
Пляшут, вьются нестройные линии
нот, играющих с нами до дна,
в острогрудом синеющем инее –
длится музыка… что же она
забывает земное веселие
и летит во вселенную ту,
где гармония, ложь во спасение,
будто нож в окровавленном рту?
Бахыт Кенжеев
